***
Пасмурным ноябрьским утром Светлана Анатольевна, учитель физики, подменяя спрятавшееся за тучками солнышко, тёплым блеском своих карих глаз освещала не только учительскую, но и души присутствующих учителей.
— Какие всё-таки молодцы. Только четвёрки и пятерки, — никак не в состоянии нарадоваться повторяла физичка: — Даже Гирёв написал почти без ошибок!
— Наверняка списал, мерзавец,— оторвавшись от проверки тетрадок с домашним заданием, необычно весело отозвался всегда сдержанный учитель математики.
— Да нет же, Евгений Васильевич, у меня на уроке не посписываешь. Ребята, правда, стараются!
Математик хмыкнул и вернулся к своим тетрадкам.
«Какие всё-таки молодцы! Не зря я с них требовала!»
Остальные коллеги не подвергали сомнению успех Гирёва, всего класса и, греясь у ласкового света молодой учительницы, не задавались вопросом, кому больше обязаны, ученикам, написавшим контрольную только на «отлично», или же мужу Светланы Анатольевны, который накануне вернулся с двухмесячной вахты. Только Эмилия Романовна пребывала в грустной задумчивости, искренняя радость учительницы физики возбудила в её душе уже казавшиеся омертвевшими воспоминания…
Прошло не менее двадцати лет, но она продолжала помнить каждого из своих многочисленных учеников по имени.
***
Разве могла она их забыть? Ученики и не подозревают о том, что учителя, вкладывая в их юные головы знания, зачастую передают и значительные части своих душ. Не все, конечно. В школах работает немало и тех, которые воспринимают свою профессию только как навык, позволяющий зарабатывать на жизнь. Но только не Эмилия Романовна.
— Разве можно так работать?— задавалась она вопросом, наблюдая за тем, как учителя берут на себя бесконечное количество переработок, внеклассных занятий, ведения кружков и прочих дополнительно оплачиваемых, отвлекающих от преподавания основного предмета нагрузок и, что хуже всего, ведущих к выгоранию.
Но осуждать людей за желание зарабатывать хоть сколько-нибудь приличные деньги, нельзя, особенно в России, где у учителей базовую ставку можно назвать едва ли не оскорбительной… но не о том речь.
Эмилия Романовна всегда отказывалась от сверх нормы, за что её поначалу безжалостно ругали и завуч, и директор, но осознав бесполезность своих атак, со временем отступили. Почему Эмилия Романовна сделала такой выбор? Возможно, начитавшись Сухомлинского! Или виной тому учебники педагога Амонашвили! Или, может быть, это просто поистине женский подход.…
«Всех денег не заработаешь!» — говорила она сама себе и, не обременённая лишним грузом, наслаждалась своей работой, с радостью возилась с заданиями, выдумывала разные приёмы по привитию своим ученикам грамотности, обучала их и хитростям, облегчающим изучение русского языка, от того, получая достаточно внимания, её ребята всегда показывали результат.
И сейчас наблюдая, как юная учительница физики радуется успеху своих учеников, Эмилия Романовна вспоминала свой не простой 9А, первый и, как оказалось позже, последний класс, сдавший годовой экзамен, на 4 и 5, все как один. Это был диктант. Оценка шла в аттестат за основную школу, то есть за 9 классов. Эмилию Романовну на экзамен не допустили. Поэтому для комиссии было удивительно вдвойне, что все написали хорошо. Комиссия в обратную сторону работала, выискивая ошибки, которых не было…
К моменту, когда Эмилию Романовну вызвал директор, она уже знала, что комиссия не сумела найти серьёзных ошибок и все её ученики написали годовой диктант на «хорошо и отлично».
Чтобы весь класс сдал экзамен без троек — редкий, если не уникальный случай. Поэтому по пути к кабинету директора Эмилия представляла, как её будут поздравлять, размечталась, что её наградят какой-нибудь грамотой или, возможно, даже премией, и уж точно будут хвалить и чествовать. Душа её радовалась за себя, за учеников, за школу, и улыбка одинаково нежно ласкала встречающихся в школьном коридоре коллег и учеников.
— Эмилия Романовна, как это понимать? Вы нам всю статистику ломаете! — с порога, словно ушатом студёной воды, окатил директор радостную учительницу.
— У всех нормальных учителей и тройки, и четвёрки и те, кто не сдал, тоже присутствуют, — выговаривал он. На секунду Эмилия Романовна подумала, что директор шутит, и улыбнулась ему растерянно.
— Вы что думаете: я в шутки с вами играю! Вы что хотите? Всю систему подорвать! К чему вы это!?
Учительница хотела возразить: «Ребята же старались…»
— Думаете: я по проверкам соскучился!? Или мне работы не хватает! Времени у меня много объяснять здесь элементарные вещи?!
Эмилия Романовна не могла поверить. Её не только не хвалили, не поздравляли, на неё кричали, словно она не учительница, чьи ученики всего несколько часов назад доказали профессионализм своего преподавателя, а нарушающая нормы поведения школьница.
— Вот посоветуйтесь здесь и сделайте, чтобы было как положено! — ткнув пальцем в лежащие на столе работы, подытожил директор.
Эмилия Романовна готова была расплакаться, но годы преподавания научили её скрывать за строгой учительской маской даже самые сильные чувства.
— Мила, понимаешь, если будет один сильный класс, то к другим учителям могут возникнуть вопросы,— ласково, стараясь успокоить, объясняла завуч Тамара Павловна, тоже понимая всю гладкость ситуации…
Эмилия Романовна Тамару Павловну очень уважала за её профессионализм. Излишняя полнота завуча не портила, она придавала её облику какую-то уютность, от этого она казалась широкой души человеком. Но вот её слова дисгармонировали:
— Сама же знаешь: сегодня рекорд, а завтра норма… А смогут ли другие учителя добиваться такого результата?
— Но ведь ребята старались…
— Да, это так, но к другим учителям могут возникнуть вопросы…
Завуч помолчала секунду.
— Мила, ты подставляешь своих коллег под удар, весь коллектив. Не нужно так делать,— отрезала строго завуч: — А проверки? Ты подумала о том, что после такого эксцесса обязательно будут проверки?
В то время все боялись проверок, хотя бюджетники во все времена больше проверок боялись только смерти, а больше смерти — только потери работы…
— Да, бедные дети, они же так старались! — уже, едва скрывая чувства за учительской маской, сдавалась Эмилия Романовна.
А кому снизить балл? Бросать жребий? Возможно, это было бы самым справедливым решением, если конечно вообще, в контексте этой истории, можно говорить о справедливости.
Решено было поставить тройки двум мальчикам. Александру Николаеву и Павлу Арбузову. Эти мальчики по другим предметам учились на «три», поведение подводило и т. д.
Эмилия Романовна даже спустя столько лет продолжала корить себя за то, что не отстояла своих учеников, за то, что согласилась: одна лишняя тройка и в без того в «троечных» аттестатах Александра и Павла останется незамеченной.
— Света, ты такая молодец. Оставайся всегда такой же светлой! — Эмилия Романовна хотела сказать ещё что-то, но как всегда звонок прозвучал не вовремя.
Авторы Стас Серов и Алла Плотникова
Получайте удовольствие от просмотра, делитесь в соцсетях.
Ставьте активно лайки, в общем, реагируйте.
Розовый кардиган 