В учительской. История четвёртая. Любит— не любит— любит…

Когда звёзды поют предрассветные песни, вся природа им внемлет, даже дрозды замолкают в смирении и только молоденькие кочеты продолжают горлопанить.

Учебный день уже близился к окончанию, в учительской были мужчина, проверяющий контрольные работы учеников 7Б класса, и одинокая учительница географии Жанна Леонидовна.

Он, с интонацией человека сосредоточенного, не переставая проверять тетрадки, делился мечтами, а она, опершись рукой о стол, стоя в полуметре от проверяющего, молча любовалась краешком его щеки и затылком.

В её лице было что-то вопросительное, застенчивое, так смотрит юная девушка и, желая и всё ещё робея задать вопрос, ответ на который уже знает, но который, до зуда под кожей, хочется услышать из уст любимого.

Наблюдая за монотонными, роботизировано точными движениями учителя математики,  географичка вспомнила, как бессонной ночью, без конца целуя завитки её ушка, он нашёптывал бархатистым голосом сказки о заснеженном королевстве. Она вся млела, и хор мурашек торопливыми балетными шажками откликался на каждый слог мужского голоса. А наутро она обнаружила, что их чувства взаимны.

Учитель математики, конечно, не признавался в любви, но географичка, весьма странным образом, всё поняла без признаний… 

Как обычно встав ещё затемно, чтобы не спеша приготовить завтрак, тщательно уложить причёску, ещё раз перепроверить: все ли тетради с домашними работами учеников уложены в сумку, и самое сложное —  выбрать подходящий к настроению и погоде наряд. Хотя выбор, по большому счёту, и был не велик.

У учительницы географии имелись костюм из шерсти голубого цвета с узором «куриная лапка», к нему юбка карандаш, но этот комплект был скорее обыденный, нежели праздничный. Но в тот день ей хотелось ощущать себя парадно, а значит,  нужно было определиться между белой рубашкой и блузкой [воротником тоже очень напоминающей рубашку, правда, с рукавом три четверти]. И рубашка, и блузка комбинировались с чёрной полушерстяной юбкой с поясом на резинке и шлицей. Дополняли комплекты колготки, которые, конечно, тоже выбрать было не просто.

Чёрные, серые, телесного цвета? Никак не в состоянии определиться вертелась учительница у оснащённой зеркалом дверцы вещевого :

         «А быть может и вовсе решиться и надеть колготки в сеточку!? Какие вам мысли в голову входят, дорогая моя? Вот ученики обалдеют-то».

За окном звёзды уже исполнили все предрассветные песни, и теперь небо в бордовые тона  раскрашивал молчун —  морозный рассвет. Мудрость народная учит тому, что в тихом омуте черти водятся, так и в душе молчаливого художника бушуют метели, оттого и природу он наряжает в яркий, плясовой сарафан.

«Нет, в сеточку только для Евгения Васильевича»,— усмехнулась географичка, бросив взгляд на отражающегося в зеркале спящего математика.

«Я же не дама с улицы красных фонарей, —  кокетливо выставляя обтянутую сетчатыми колготками, словно рыболовной сетью, ножку, подытожила она, и молчаливый художник припудрил её бледные щёки пыльцой из багрянца.

И пока полуобнажённая учительница, не стесняясь, подставляла своё тело взору молчуна-художника, математик крепко, не видя снов, спал.

         Он вообще, в отличие от своей любовницы, спал до последней минуты, оставляя себе время только на то, чтобы наспех побриться и почистить зубы. А прихорашиваться у зеркала и выбирать наряд ему и вовсе в голову не приходило. У математика был один пиджак, брюки, туфли и две рубашки. И то только потому две, что одна время от времени нуждалась в стирке.

     «Любовница? Разве хотела я когда-то быть любовницей…» — стягивая сетчатые колготки, не опасаясь разбудить спящего мужчину, разговаривала со своим отражением учительница.

     Помимо постели и спящего математика, в зеркальной картине отражались: за ширмой из оконного тюля огненные кисти, ласкающие сонное тело неба, полки и стеллажи, беспорядочно забитые книгами.  Слева от кровати, словно присевший на корточки старичок, табурет, заваленный вещами спящего мужчины, с другой стороны ночная тумбочка из прессованных опилок, пустой стакан на ней, рядом дешёвый светильник, который в одиночку своим хилым светом и освещал маленькую, заставленную шкафами спаленку. Оттого-то, в бледно-жёлтом свете, кажется,  что над постелью висит не репродукция со знаменитой фрески, а с одного из натюрмортов Франса Снайдерса, где в окружении вяленой рыбы, морепродуктов и свежих овощей  обмяк белоснежный лебедь… Обои спальни, в этом больном освещении, тоже потеряли свой затейливый  выпуклый орнамент и стали похожи на вздувшуюся от многих дождей штукатурку заброшенного здания, но это всё не важно. Центральной фигурой композиции  является  застывшая в вопросительной позе, никак не способная выбрать наряд, полуобнажённая женщина.

     «Интересно, он хотя бы чуточку любит меня или ему просто так удобно?—   разглядывая в отражении зеркала высунувшуюся из-под одеяла пятку математика, продолжала разговор со своим отражением Жанна Леонидовна,—  Ну а что, приходишь время от времени, ешь, пьёшь, трахаешься в своё удовольствие, и никто тебя не пилит. Никаких проблем. Рассказал сказку и спи себе спокойно».

В освещенной лишь ночной лампой спальне пятка была похожа на выкатившуюся из костра печёную картофелину. Учительница обернулась, было хотела ударить математика, но лишь укрыла его пятку одеялом.

Вздохнув, она вернулась к своему отражению, обводя изгибы ладонями, необычно внимательно осмотрела обнажённую фигуру. Фигура была всё той же и даже легшие на бледную, с синими прожилками, кожу тени разгулявшегося рассвета, придавшие ей кошачий окрас, не спасали ситуацию. Она была уже немолодая и некрасивая. Впрочем, красивой она не была и в юности. Эта мысль её успокоила.

      Спящий за спиной мужчина, до этого сладким посапыванием создававший уют, вдруг разразился храпом, да таким самодовольным, что учительница географии, теперь уже точно собралась ударить  его или лучше придушить подушкой.  И она сделала бы это, но её уже терзал вопрос, задав который однажды, любая женщина не отступит ни перед чем, не узнав ответ: «Любит ли меня он?», а значит, задушить математика  пока было нельзя,  и она ограничилась ударом проволочных плечиков по бедру возлюбленного.

         Мужчина хрюкнул, перевернулся на другой бок и вновь сладко засопел. А учительница географии, наконец,  выбрав полупрозрачные колготки «Модо», вернулась к своей зеркальной собеседнице. Рассвет уже окончательно вступил в права, и в его малиновом свете отчётливо различались все линии женской фигуры.

    «Да, подружка, попа у тебя, как у пятиклассника»,—  грустно выдохнула учительница.  «И грудь соответствующая»,—  уже надевая рубашку,  подытожила она. Но Жанна Леонидовна точно знала,  что математику нравится её маленькая грудь с нелепыми детскими сосками.

       Молчун художник, видимо, устав наносить аккуратные бордовые мазки, размашистым движением выплеснул всё ведро с жёлтой краской на праздничный холст неба. Солнечные лучи ворвались в спящую спальню, в один миг стерилизуя вязкий дух дремоты. Теперь обои были обоями, а на репродукции творец протягивал руку Адаму. Распахнув белую ткань рубашки, учительница географии смело подставила бледную грудь с синими прожилками и нелепыми детскими сосками  тёплым поцелуям солнца.

         «Разве могла бы она ему нравиться, не люби он меня?»— щурясь от яркого света и улыбаясь, подумала немолодая учительница.

          Даже сейчас, вспоминая то утро и предшествующую ей ночь, в освещаемой лишь светом люминесцентных ламп учительской, любуясь краешком щеки и затылком учителя математики, слушая, как он делится с ней своими мечтами, географичка ощущала на своей груди теплые поцелуи рассвета и радость от осознания, что её любят.

         Одновременно со звонком на урок учитель математики закрыл последнюю тетрадь, уложил её в стопку к остальным и наконец посмотрел на женщину. Улыбнулся, по-хулигански хмыкнув: — Знаешь же что… — выхватил — протянул ей небольшой коричневый, похожий на пластилин, квадратик.

         Звонкий поцелуй прозвучал на покрывшейся за день щетиной  щеке.

         И через миг два учителя уже шагали по ещё наполненному шумом коридору, каждый к своему классу.

Соавторы Стас Серов и Алла Плотникова 

Жми «Нравится» и получай только лучшие посты в Facebook ↓

Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!:

В учительской. История четвёртая. Любит— не любит— любит…
Close
×
Жми «Нравится», чтобы читать нас на Facebook